Deep Cuts → Интервью: Интурист

Интурист: академическая музыка, лейблы и «Комфорт»

12 октября 2020

интервью

Рома Павлов

фотография

Маша Жидкова

Евгений Горбунов — гитарист группы ГШ, бывший участник проектов Interchain, NRKTK, Matsutake и РТЫ, а также сольный артист, выступающий под именем Интурист. В мае исполнитель выпустил альбом «Action!», состоящий исключительно из вокальных сэмплов и готовится выпустить вторую в этому году пластинку, «Комфорт». В преддверии выхода альбома, Горбунов рассказал о любви к академической музыке, распаде группы РТЫ и границах вселенной Интуриста.

Когда вышел последний релиз Matsutake, ты написал про свою музыку, что «всегда пишешь исключительно для себя и сам же слушаешь потом». К нынешним проектам у тебя такое же отношение?

Уборка — это вообще одна из важных частей моего творческого процесса. Сначала я сваливаю в кучу музыкальные идеи и импровизирую, а потом приходится все ставить на место.

Да, я стараюсь опираться только на собственный слушательский опыт, когда пишу музыку. Чей-то еще может внести ненужные сомнения, у меня их и без того обычно хватает. Ну и вот многие говорят про искренность, имея в виду то, как артист их задел за живое настоящей неподдельной человеческой историей.

Я недавно смотрел твою лекцию на ИМИ, ты там сказал, что у каждой группы должна быть отдельная вселенная. «Action!» находится в той же вселенной, где «Командировка» и «Экономика»?

Думаю, да, это просто такой темный закоулок, которых там очень много, как в компьютерных играх, странные локации тут и там.

Можешь тогда объяснить, какие границы у вселенной Интуриста?

Мне кажется, связь между этими альбомами неочевидна до поры до времени, пока между ними не появятся всякие промежуточные звенья.
Насчет границ у меня самого очень смутные представления. Они скорее временные, чем пространственные. Но тут речь вообще скорее не о границах, а о том, что ты выкинул из этого своего мирка, а что оставил и увеличил до невероятных размеров. Это, конечно же, не статичная структура, там, как и в мире, царит хаос, а я пытаюсь наводить в нем порядок.

Так ведь было не всегда, за последние пять лет изменилась не только твоя музыка, но и образ. Стал ли ты себя воспринимать менее серьёзно?

Про серьезность не очень понятно — это как качели, то ты дурачишься, то вроде как выглядишь умным, тут не угадаешь. В любом случае, самоирония — это очень важно в любом деле. Я когда-то очень любил слушать всякий постхардкор, все эти дикие группы, пока не осознал, что они делают все максимально серьезно и не позволяют своей музыке иногда быть дурацкой и смешной. У них постоянно какой-то страгл, какая-то работа над улучшением мира. Это мне с возрастом стало настолько не близко, что я удалил все, кроме пары-тройки альбомов.

«А для меня искренность — это не наврать себе и не сделать что-то только потому, что иначе люди в мою искренность не поверят»

Ты неоднократно говорил в своих интервью о вдохновении Римским-Корсаковым во время работы над первым альбомом ГШ и вспоминаешь Стравинского, академическая музыка была для тебя давним интересом или частью ресёрча при перезапуске ГШ?

Я с детства любил слушать Баха и почему-то Вивальди, мне нравилось, как все вокруг меняется от этой музыки, становится более загадочным и торжественным или драматичным. Мне тогда было все равно, из чего эта музыка состоит, как она устроена и какое место занимает в общем культурном контексте, она просто ебашила. Сейчас, понятное дело, включается анализ, но музыка для меня тем ценнее, чем меньше шансов описать те чувства, которые она вызывает. Очень абстрактные ощущения, тут уже никакие причинно-следственные связи не работают и анализ бесполезен. Я бы хотел прийти к чему-то подобному. А опера «Садко» Римского-Корсакова — это для меня пример того, как можно супер ясно донести музыкальную мысль, не пытаясь идти на компромисс. Темы очень яркие, вокруг них сложные фактуры оркестровки, иногда дикие размеры, вроде 11/8. При этом у тебя все это играет в голове, как запись, настолько хорошо запоминается материал, настоящий поп эффект. Это был главный принцип для создания «ОЭЩ МАГЗИУ» — вроде бы музыка сложная, но действует как поп, все ясно и происходит прямо перед глазами.

Когда Stoned Boys был ещё диджейским проектом, вас с Андреем Ли однажды прогнали с сета обрубив звук. Ты тогда сказал, что это было лучшее ваше выступление. Как сейчас относишься к непониманию твоих приколов?

А там не было, кстати, никакого непонимания, скорее недопонимание между организатором и охраной. Не помню уже, в чем именно была проблема, но музыка тут вообще ни при чем. Чаще всего люди просто не слышат то, что им непонятно или не близко. Мозг как будто оберегает их от этого. Я тоже абсолютно глух к некоторым музыкантам — был на концерте, слушал, но совершенно не помню, что это было и как звучало. Вот с «4 Позиции Бруно» у меня так, я с ними как будто в противофазе. Но признаюсь, я расстроился, что не нашел негативных отзывов об альбоме «Экономика». Самая здоровая ситуация — когда хейта и радости поровну, это значит, появилось что-то действительно жизнеспособное, а этот альбом уже как будто оказался музейным экспонатом, о котором либо хорошо, либо ничего.

Ни одного не было?

Ну может, где-то и были, но скорее не злые, а какие-то недалекие, типа «Это какие-то Странные Игры, все с ними понятно» или «Это закос под ранний Аукцыон». Очень глубокий анализ, в общем. Но чтобы прямо желчь лилась — такого не было.

Но ваш последний альбом, «Гибкий график» уже точно не поп. Это смена ориентиров или подхода?

Тут все произошло очень стихийно, когда мы записывали эти треки, мы даже не знали, что это будет альбом, они просто вышли из нас и все, и нам повезло, что была включена запись. А потом уже нужно было осознать, что со всем этим делать, дописывать какие-то дополнительные голоса и инструменты, чтобы как раз сделать все чуть более поп (смеётся). Мы не сторонники совсем уж «экспериментального» подхода, когда все сырое и типа «и так сойдет», а кто не понял, тот дурак. Если автор не смог донести музыкальную мысль во всей ее полноте, то дурак именно он. Не смотря на то, что я сам себе слушатель и критик, мне все равно нужно устанавливать контакт с людьми, и это не компромисс, а внутренняя необходимость. Я бы не стал слушать эту музыку, если бы она не была доведена до определенной степени ясности.

А как быстро произошла эта трансформация? У вас ведь были треки на русском со старым звуком, «Му» и Fake».

«Му» изначально была на английском, и «Fake» тоже. Потом я предпринял попытку их русифицировать, но получилась какая-то ерунда и я понял, что надо все начать с нуля.

Про ГШ ты часто говоришь, что мелодии там русские, Стравинского тоже выделяли из-за его народности и углубления в русский фольклор. Как думаешь, у музыки есть национальная идентичность?

Конечно! Есть определенная внутренняя напряженность и склонность к каким-то музыкальным решениям. Это вообще сложно спрятать, если пытаешься делать что-то не в жанровых рамках. Да даже и в жанровых русскость прет наружу. Здесь это может быть не слышно, потому что все очень органично вписывается в привычную действительность. Но вот стоит выехать за границу, провести там с месяц, и многое становится очевидно русским, со стороны этот нерв виден и слышен очень отчетливо.
Так со мной и произошло в Берлине в 2015 году, после чего ГШ и перешли на русский. Я тогда наконец-то осознал, что попытки быть клевой англоязычной группой — это просто смешно по сравнению с тем, какие безграничные возможности открывает принятие себя как русского артиста.Это, конечно же, не какие-то социальные и экономические возможности, хотя и они пришли в какой-то момент, а скорее творческий импульс, сначала трудно с ним справиться, как с каким-то диким скакуном, но потом ты летишь на нем и думаешь: «а что, так можно было?»

А важен ли язык? Могли бы ГШ изменить звучание, но оставить тексты на английском?

Все произошло наоборот — звук изменился из-за языка, потому что у русского и английского в принципе очень разный грув, и с ним нужно считаться, если хочешь использовать всю его выразительность. И в процессе работы над песнями звук и текст вполне органично друг к другу притерлись, я даже не помню, чтобы мы как-то это анализировали.

Я заметил, что ты часто выделяешь московскую сцену как отдельное явление, чем она отличается от остальной российской?

Я думаю, какой-то веселой придурью, в духе «Хаха мы все умрем, но это будет полный прикол». Тут я, конечно, больше имею в виду Поехали, Диму Мидборна, Директора Всего, Диму Пантюшина, Дом престарелых аутистов. В таком духе артистов. Москва стала хорошей средой для творческой деятельности людей за 30, которые как раз и обладают той огромной долей самоиронии и цинизма, которые я так ценю. В 20-25 ты ещё пытаешься играть в рок-звезду, транслировать что-то серьезное, за жизнь. А жизни в общем-то все равно, как ты к ней относишься. И людям, которых ты хочешь спасти своей музыкой, тоже.

«Спасать надо в первую очередь себя самого, от скуки, пошлости и окружающих.»

У тебя есть Incompetence Records, планируешь делать обложки для участников лейбла?

Маячит на горизонте такая перспектива, но пока что все отлично справляются сами.

Помимо написания и исполнения, ты сам записываешь и сводишь свои релизы. Это вопрос удобства или полного творческого высказывания?

Сначала я это делал ради экономии денег. Когда мы только переехали в Москву с NRKTK, у нас все было очень плохо с финансами, мы долгое время не играли концерты просто потому, что не могли купить семплер. И то как звучит альбом «Планета любовь» — это следствие нашей бедности (смеётся). Непропорциональность грандиозности замысла и убогости технических возможностей создали этого монстра. Потом я вошел во вкус и продолжил все сам сводить. Правда, был период, когда я не сводил записи Glintshake, но потом понял, что больше устаю от процесса взаимодействия со звукачом, чем от сведения. И результат в итоге мне не очень близок. Поэтому я решил и дальше продолжать все делать сам, ну кроме мастеринга.

Ты ведь ещё и рисуешь, занимаешься ли оформлением чужих релизов? Могу вспомнить разве что обложку On-The-Go твоего авторства.

Ещё был сингл Наади, «ХХС»! Пока что делаю обложки только для своих проектов, но, скорее всего, скоро у этой моей деятельности появится новая сторона — интенсив про визуальное оформление музыкального проекта. Мне предложили посотрудничать Bang Bang Education и я сейчас думаю над структурой занятий. Иногда ужасно грустно видеть плохие обложки у хороших альбомов.

Говоря об этом — во время, когда артисты могут выпускать материал на площадках самостоятельно, зачем нужен лейбл?

Лейбл, действительно, не очень нужен, это скорее кураторская подборка артистов, которые могут собраться в некую сцену. Возможно, со временем это возымеет какой-то эффект. Недавно я общался с одним британским журналистом, который через ГШ вышел на Incompetence и нашел для себя много интересного, сейчас он готовит материал про лейбл и предстоящие релизы. Очень надеюсь, что скоро удастся запустить какую-то регулярную вечеринку-хэппенинг от лейбла, потому что Incompetence постепенно вырастает из уютного междусобойчика во вполне разностороннюю историю, скоро добавятся еще два совершенно новых для нас артиста, Анатолий Никулин из Гатчины и Discours Synthétique из Петербурга.

У тебя за эти годы накопился большой опыт работы с лейблами разных размеров и ты никогда не был доволен. Можешь рассказать как не должен вести себя лейбл по отношению к музыканту?

Ох, это, конечно, очень болезненная история. Я бы скорее сказал, что музыканту от лейбла не стоит ждать ничего. Большинство независимых лейблов, в том числе и довольно крупных, очень крупных, практически не занимаются своими артистами, они просто выпускают материал и все. Когда они издают уже больших артистов, им даже не надо особо ничего делать, чтобы появились публикации, так как либо у артиста есть пиарщик, либо он настолько резонансный, что все только и ждут его новых релизов. Молодым остается барахтаться, пока есть силы держаться на плаву. Иногда они тонут из-за безумных контрактов, которые обязывают их, например, отчислять лейблу проценты с выступлений. Вот это точно вопиющая несправедливость. Я бы не сказал, что я сам хороший лейбл оунер, у меня мало ресурсов и всего две руки. Это так себе оправдание, нужно работать, чтобы лейбл стал функционировать как надо.

Ты был одним из основателей группы РТЫ, вы выпустили всего один сингл и распались, что пошло не так?

Сначала было очень весело вместе играть, мы назаписывали часов пять всяких джемов, а потом начали делать песни и как-то пытаться все превращать в поп, репетировать уже конкретный материал. По-моему, это и была основная ошибка, надо было стать группой, которая все играет от балды и выпускает по три альбома в год. И у нас был шанс такой группой стать, пока горел огонек энтузиазма. А потом он погас и вечеринка окончилась. Зато частично звук и идеи перекочевали в Интурист, к Кате в Kate NV и к Диме Мидборну, что тоже неплохо. Ну и после Ртов я стал играть с Витей Глазуновым, который стал постоянным барабанщиком полного состава Интуриста, и периодически с великолепным кларнетистом Андреем Бессоновым, это очень ценные результаты!

Насколько тебе вообще комфортнее работать с кем-то? Интурист, кажется, первый твой проект, у которого альбомы выходят с такой регулярностью.

Изначально я хотел играть со стихийными составами, кто под руку подвернется, но со временем я понял, что без сыгранности не так весело. Когда тот, с кем ты играешь, еще плохо тебя понимает, это может породить не только классные неочевидные решения, но и неприятные напряженные моменты, когда оба тянут телегу изо всех сил, но в разные стороны. Поэтому я собрал вокруг себя музыкантов, с которыми мы готовы играть и песни, и импровизации, и со всеми вместе, и с каждым по-отдельности. Это рождает кучу возможностей, новых вариантов звука и идей, поэтому у меня в голове всегда штук пять не записанных альбомов Интуриста. Сейчас я работаю над тремя.

Поступают ли тебе заказы со стороны на подобные услуги?

Да, на карантине свел челу рэп-альбом, сейчас вот еще кое-что подкинули. Я думал, что в связи с ковидычем не будет концертов до следующего февраля и набрал себе работы, а теперь в ужасе пытаюсь успеть и то, и другое. Я воспринимаю сведение чужой музыки не как работу, так как деньги это довольно скромные, а скорее как тренировку своих навыков на другом материале. Иногда это приносит просто колоссальную пользу.

У тебя как раз скоро новый выходит, «Комфорт», можешь о нём рассказать?

Этот альбом не зря так называется, пока что он обещает быть самым комфортным для слушателя из всего, что выпускается под именем Интурист. Во-первых, это песни с куплетами и припевами, во-вторых, звук супер чистый, в-третьих, альбом записан людьми, которым очень комфортно друг с другом, так как мы максимально сыгрались к моменту записи. И сами песни получились еще более жизненными, мне кажется, их все могли бы взять на Наше радио хахаха. Но чтобы не превратиться в рок-группу, мы сейчас записываем другой альбом, из довольно отъехавших импровизаций.

«У группы On-The-Go недавно вышло интервью, и в заголовке цитата: "Если выпускать по альбому в год, быстро выгораешь". И я подумал, правильно, надо по два в год и будет нормально!»

Материалы по теме: