Lingua Ignota — проект мультиинструменталистки и жанрового экспериментатора Кристин Хэйтер. Последний альбом сочетает нойз-индастриал с экспериментальной оперой и spoken word. Сильное влияние барочной музыки, медленные, балладные вставки позволяют обратить внимание на вокальный диапазон Lingua Ignota и ее способность быть не только музыкантом, но и рассказчиком. Это роднит артистку с фигурами неакадемического авангарда 20 века: Диамандой Галас, Мередит Монк. В создании сложной ломаной ритмики приняли участие ударник The Body и перкуссионист The Rita; к разнообразному вокалу самой Кристин подключались вокалисты Uniform, Full of Hell и вокалистка Visibility. Количество фитов подчеркивает не эгоцентричный характер альбома. «Эти люди мои друзья, и всю их музыку я слушаю», — рассказывает Кристин журналу The Vice.
Открывается Caligula воззванием к святому Фаддею. Однако библейскому покровителю отчаянных никого не остаётся спасать: в художественной плоскости пластинки святой склоняется перед «вечной ночью» («unending night»). Горе меняется на злость уже со второго трека. В десятиминутной «Do You Doubt Me Traitor» голос Lingua Ignota обращается за силами к дьявольскому , её поглощает чувство мести («I don't eat // I don't sleep // I let it consume me»). Враги персонажа Кристин не называются поименно, и это важно для тематического раскрытия альбома. Травма сублимируется в релизе не с помощью перечисления её инициаторов, а через написание «гимнов выживших» («survivor anthems»).
Хэйтер проходила через домашнее насилие и состояла в абьюзивных отношениях длиною пять лет. С помощью песен она не только прорабатывает собственные переживания, но и стремится к эмоциональному обобщению опыта людей, также столкнувшихся с тяжелым абьюзом. «Ко мне [после концертов] подходят и говорят, что услышали именно то, что нужно, и мне самой становится легче», — делится она в интервью с Open Stage Media. Получается своеобразная групповая терапия: кто-то должен начать уверенно и громко, чтобы остальные тоже обратили внимание на свои эмоции. Болезненность и жесткость, с которой исполнительница преподносит свою музыку, оказываются новым языком описания и чувствования травмы. «Книги о том, как справиться с последствиями абьюза, в основном сводились к формулировке «будь милой и найди хобби». По моим ощущениям, это только усиливает патриархальную модель феминности», — утверждает Lingua Ignota в интервтью The Vice . В мире Caligula внутренние демоны есть у обеих сторон насилия.
Кульминацией альбома становится песня «May Failure Be Your Noose». В первом куплете героиня Lingua Ignota маскируется под всех, кто заставил её страдать, использует их логику: «Who will love you if I don’t? // Who will fuck you if I won’t?» Понять ироничность этого ролевого отождествления помогает музыка: шумовая тема развивается параллельно мелодике фортепиано, они различны и различимы. Однако к середине трека обе темы накрывает волна дисторшена, а к хтонике голоса Кристин добавляется расщепленнный мужской вокал. Фраза «I am losing» спето именно мужчиной, но сомнительно, что Хэйтер по этому поводу торжествует. Цель не в том, чтобы разрушить систему методом самой системы. До конца повторяются слова «Everything burns down around me // Everything burns down», усиливающие ощущение внутренней травмы. Примечательно, что мужской голос отчётливо артикулирует в единственной песне из одиннадцати — «Sorrow! Sorrow! Sorrow!». Однако символически гендерная идентификация голоса к тому моменту теряет значение, ведь только Богу остается доступно понять страдание героини: «God alone knows my sorrow». Границ перед этим пониманием не остается, потому что Хэйтер избавляется от телесных переживаний, мирского, человеческого и любовного. Обращенное вовне отчаяние меняется на усталость, самая болезненная часть проработки травмы завершена.
Содержание последней песни «I Am the Beast» возможно только после очистки места для чего-то нового. Рефрен «All I want is boundless love // All I know is violence» утверждает бесконечность борьбы с мизогинией, но для персонажа самой Lingua Ignota означает возрождение «светлой» стороны чувствительности.
Феминистские формулировки альбома и возможность его психоаналитического прочтения — нечастое явление в тяжелой музыке. Caligula смотрится ново благодаря количеству полярностей, с которыми работает автор. Жанровые переходы и молитвенный тон, сменяющийся неприкрытыми пожеланиями смерти, воздыхания параллельно восхвалению мстительной жестокости, псалмы вместе с блэк-металлическим бластбитом — всё это позволяет Хэйтер говорить не столько о субъектах насилия, сколько о контрастности его природы. Причиняемая насилием боль так унизительна, что требует сакрализации способов борьбы с ним. Lingua Ignota избегает формулировки «насильник-жертва» в контексте поиска виноватых. Артистка рассказывает, что хотела обратить внимание на «не поддающийся словесному описанию масштаб травмы». Caligula рассказывает не о частных историях границ личного. Напротив, в альбоме отсутствует деление между сознательным и мрачной, агрессивной, поломанной фантазией. Перегруженная музыкальная форма, в которой много смерти, получается органичной именно потому, что соответствует содержанию.
